Мексиканский дневник: День второй

Несмотря на то, что заснул накануне за полночь, вскочил в четыре как ошпаренный. Шутка ли — сегодня можно отправиться на макросъемку! Наконец-то проверю новый штатив, переделанную линзу, новую настраиваемую систему освещения — в полевых условиях, да еще в каких. Тропики, энтомологический рай! Рюкзак с оборудованием собран еще накануне вечером, сзади пристегнут штатив, все карманы рюкзака набиты сменными аккумуляторами. Пока на столе фыркает кофейный автомат, наскоро принимаю душ. Выхожу с чашкой кофе и с сигаретой на балкон. Темным-темно, луна скрылась за тучей, слышен лишь пластмассовый шелест листьев ближайшей пальмы... Так и есть, ветер, и сильный. Но ничего — перебьемся и без утреннего штиля. Закрываю балконную дверь и быстро одеваюсь — джинсы, походные закрытые туфли, футболка, сверху «фотографическая» безрукавка с множеством карманов. Во время надевания носков чувствую сильный зуд в щиколотках, но поскольку света не включаю, не могу видеть, что у меня там с ногами. Рюкзак на плечи, и вперед.

Санаторий еще спит, но дорожки освещены. Ветер с моря дует постоянно, не меняя направления и силы. Выхожу на пляж, и тут соображаю, что стартовал слишком рано. Впереди еще часа полтора темноты, а чтобы добраться до предполагаемого места съемки, нужно минут сорок максимум. Чтобы убить время, приходится сделать несколько снимков освещенного санатория. Смена объективов на песчаном пляже при сильном ветре — дело непростое... Пока вожусь с оборудованием, полная тьма над горизонтом потихоньку превращается в сумерки. Пора! Выхожу за границу комплекса и прибавляю шагу.

Через каких-то сто метров, откуда ни возмись, появляется целая туча голодных комаров. А ведь на территории комплекса ни одного комара не попадалось... Приходится сделать вывод: в «окультуренной» зоне применяются инсектициды, ультразвуковые отпугиватели и черт знает, что еще. А здесь всего этого нет. Репеллента с собой, конечно, тоже нет. Стараюсь идти как можно быстрее по самой кромке прибоя, время от времени отмахиваясь от наседающих кровососов. Иногда периферийным зрением замечаю, что справа на песке быстро возникают и исчезают какие-то белесые тени, но кто они такие — издалека разглядеть в темноте невозможно. Минут через десять одна из теней позволяет мне подойти поближе и оказывается крабиком. По окраске он почти сливается с окружающим песком. Что ж, вот и первая потенциальная фотодобыча! Осторожно расчехляю камеру, пристегиваю вспышки и ложусь на песок рядом. Похоже, он что-то достает клешнями из песка и отправляет в рот. Глаза удивительные: овальной формы и как будто на шарнирах. Вероятно, крабик способен их прятать в углубления на карапаксе, когда зарывается в песок. Удается сделать несколько кадров. Спасибо, крабик! Ты — первый, и надеюсь, не последний. Завтракай дальше, не буду тебя отвлекать.

Наконец я на месте, и скоро уже рассвет. Пора приступать к поиску основной добычи — насекомых. Покинув пляж, направляюсь к ближайшей группе деревьев. Как только подхожу к сухому стволу — взлет серой ракеты! Две-три секунды беспорядочного мельтешения крыльев, и снова никого. Ага, знаю, это хамадриас, никто кроме него не способен на такие фокусы. Осторожно оглядываю ствол... Так и есть — сидит вниз головой, распластав крылья. Окраска, очень нетипичная для дневных бабочек, прекрасно маскирует его на коре. Увы, снять хамадриаса в его «натуральном» сидячем состоянии почти невозможно, если использовать систему из нескольких вспышек с оптической синхронизацией. За время передачи параметров синхронизации бабочка в 99% случаев успевает если не взлететь, то по крайней мере сильно изменить положение крыльев. Снять ее можно, если пожертвовать качеством света и переключить основную вспышку в одиночный режим, выставив ее параметры вручную. Только тогда получится единственный световой импульс, способный обогнать реакцию объекта на вспышку. Либо снимать со штатива... Но, как всегда, удачная мысля приходит опосля. В этот раз кадры с хамадриасом явно не удались. После третьей попытки бабочка покинула зону досягаемости, перебравшись вверх по стволу.

Хочется найти клопа, которого я видел накануне вечером. Во время методичного осмотра прибрежной растительности удается сделать снимок маленькой осы, спящей на вершине листа, и только что перелинявшей зеленой личинки кобылки. Солнце уже встало, комары несколько умерили свой аппетит, и вокруг меня распускаются крупные сиреневые цветы стелющегося по песку растения, похожего на вьюнок (а может, им и являющимся). А вот и еще одна проснувшаяся бабочка. Небольшой парусник вспархивает из-под ног, медленно, расхлябанно подлетает к сиреневому цветку, садится на него. Ну, интересно, какой ты хоботок отрастил! Разверни, покажи. Нектар-то глубоко... Парусник тем временем ныряет в цветок с головой, и через пару секунд снаружи остаются торчать лишь кончики крыльев. Вот это номер! Выходит, можно составить пищевую конкуренцию колибри и бражникам и без сверхдлинного хоботка.

Солнце все выше, и начинают появляться другие бабочки — нимфалиды, толстоголовки, геликониды. Многие из них разворачивают крылья, чтобы погреться. Какое-то время в восторге снимаю всех подряд. Наконец решаюсь попытаться проникнуть поглубже в прибрежный низкорослый лес. Как и предполагал — без тропинок это сделать невозможно. Из земли везде торчат острые сухие ветки (если споткнуться и упасть, обязательно напорешься), кусты разной степени колючести обдирают бока и постоянно цепляют за штатив. Удается продраться вглубь метров на тридцать, а дальше хода нет вообще — хлюпающая под ногам земля превращается в настоящее болото. По мере продвижения попадается несколько крупных красивых бабочек, но нормально сфотографировать себя они не позволяют. В конце концов приходится ретироваться в направлении открытого пространства пляжа.

Вдруг замечаю на листе ближайшего деревца сидящую, раскрыв крылья, сногсшибательной красоты маленькую бабочку (как выяснилось впоследствии — Rhetus arcius). Дерево, оказывается, цветет. Мелкие зеленоватые цветки, спрятанные в глубине его кроны, представляют интерес для этих чешуекрылых, и их тут целый десяток, если не больше. К сожалению, сфотографировать их на цветах никак не получается, хотя они и не пугливы. Просто с рассеивателями-лопухами не прорваться через частокол мелких веточек. Некоторые экземпляры иногда спархивают на внешние листья и отдыхают, распластав крылья — они-то и становятся моей добычей. Выбираю наименее потрепанных, с самыми роскошными шпорами, и фотографирую, пока не садятся аккумуляторы во вспышках.

Время уже приближается к полудню, очень хочется пить. Выбираюсь на относительно открытый участок. Передо мной невысокая кокосовая пальма, в кроне которой висит единственный незрелый орех. Вид ореха напоминает о книжках, прочитанных в детстве: что обычно пьют отважные исследователи тропиков? Конечно, кокосовое молоко, если поблизости нет рома. Возникает, правда, еще одна мысль — вдруг это вовсе не кокосовая пальма, а лишь что-то на нее похожее, и ядовитое впридачу? В ботанике я не очень-то силен... Но когда действительно хочется пить, подобные мысли отбрасываются как малопродуктивные. Подпрыгнув, срываю орех с дерева. Теперь добыча в руках, но как ею воспользоваться — неизвестно. Тропическим героям проще, они обычно вооружены мачете, а не штативом... Без особой надежды на результат, размахиваюсь и ударяю орехом о ствол пальмы. Тут же с пальцев начинает капать прозрачная жидкость — орех треснул с одного удара. Оказывается, разбить незрелый орех легче, чем я предполагал. Через щель высасываю сок — занимает это добрых минут пять, внутри, наверное, стакана полтора-два. До чего вкусно! Кисло-сладко-солоноватый сок с едва ощутимым ароматом действительно прекрасно утоляет жажду, не оставляя от нее следа. Запоминаю на будущее.

Для первой фотосессии, пожалуй, хватит — пора домой. Упаковываю аппарат в рюкзак. Пока иду в обратном направлении по пляжу, чувствую, что устал — немного болит спина и особенно шея. Проснувшиеся постояльцы, вывалившие гурьбой на пляж, косятся — кто с любопытством, а кто и с неодобрением. Вид у меня, наверное, совершенно нетипичный для местного отдыхающего — полностью одет, с большим рюкзаком за плечами, и при этом вымазан в грязи. Привыкайте, я тут еще пройдусь неоднократно... Каждый отдыхает так, как ему интереснее.

Принимая душ в номере, рассматриваю наконец щиколотки и проклинаю себя за глупость, проявленную накануне. Вся нижняя часть ног покрыта сотнями небольших волдырей, которые, сливаясь вместе, образуют сплошные опухшие, зудящие области на коже. Наверняка аллергическая реакция на какое-то растение, которое я неосмотрительно попирал ногами во время вчерашней прогулки в сандалиях по траве. Осматриваю себя целиком — на поясе и под мышками несколько крошечных черных точек. Клещи! Вокруг каждого места «вживления» — порядочная опухоль. Еще этого не хватало. Кое-как извлекаю их ногтями. Ну и кретин... Дорвался, называется, до дикой природы. Надо зарубить всебе впредь на носу: по зарослям ходить только в закрытой обуви, джинсы всегда заправлять в носки. И никак иначе! (Так я и делал все оставшееся время, но аллергическая реакция, полученная в самом начале, причиняла все больше мороки. Ноги распухли, я с трудом по утрам влезал в свои походные туфли. Зуд тоже все увеличивался, пока не стал поистине невыносимым. Чтобы не рачесывать ноги до крови, приходилось мобилизовывать всю силу воли, но это не всегда получалось, поэтому ходил в окровавленных носках. Кто не прочувствовал этого на себе — не поймет.)

День третий

Внимание! Этот текст и иллюстрации к нему защищены авторскими правами. Любое их использование допускается только с согласия автора.