Владимир Давыдов писал(а):
У общего предка, одного единственного экземпляра!, произошла вставка в геном вируса.
Во-первых, надо понимать, что такое эндогенный ретровирус (и вообще ретровирусы и мобильные генетические элементы). Вставка его в геном - вовсе не уникальное событие. Весь его жизненный цикл состоит из вставок его копий в новые места генома и копирования вместе с этим геномом при делении клетки. Оттого, собственно, он и зовётся вирусом (генетическим паразитом). А при половом размножении он будет с большой скоростью распространяться в популяции. А вы, видимо, читали об
Alu-элементе. Читаем:
Цитата:
В геноме человека содержится около 1 млн копий Alu-повтора, что составляет около 10,7 % от всего генома.[2] Только 0,5 % от общего числа Alu-повторов полиморфны.[3]
Что это означает? Это означает, что 99,5% этих повторов ещё не успели нахватать мутаций, то бишь встроились в геном относительно недавно и могут порождать новые аналогичные повторы. А то, что их миллион штук - значит, что не заметить их невозможно.
Владимир Давыдов писал(а):
Кстати я не вижу в вашей формуле длины ретровирусной вставки? Ведь достаточно одного изменения на всю длину вставки.
В данном случае 299, но это неважно. Почему? Потому, что последовательность во много букв можно узнать, даже ежели в ней львиная доля букв заменена. Есть такая наука - биоинформатика, которая занимается анализом последовательностей статистическими методами. И оказывается, что ежели мы возьмём достаточно длинную последовательность (скажем, те же 300 букв) и заменим в ней больше половины нуклеотидов (точную формулу не помню), то всё равно окажется, что мы её сможем отыскать в геноме и быть фактически полностью уверены, что это мутировавшая наша последовательность, а не что-то похожее, возникшее независимо. Так, собственно, все последовательности и анализируется и строится дерево молекулярной филогении, каковое на удивление хорошо совпадает с "классическим" деревом биологической систематики, а там, где не совпадает, сейчас всё больше признают "молекулярную" версию, а не старую.
Владимир Давыдов писал(а):
У какого процента их потомков (любого вида) может присутствовать последовательность унаследованная от одного единственного экземпляра? Мне кажется у очень маленького процента, я бы сказал ничтожного.
Здесь вы затронули тему, хотя и не касающуюся мобильных генетических элементов, но я бы даже сказал, ещё более важную. Ибо большинство мутаций действительно возникают лишь в единственном экземпляре и не проявляют никакой склонности к избыточному размножению. Так отчего же за миллиарды лет не накопилось столько индивидуальных мутаций, что геномы всех особей не стали все друг от друга разительно отличаться? Ответ даёт всё та же теория вероятностей и математическая статистика.
Для удобства будем рассматривать популяцию организмов, размножающихся бесполым путём, допустим, коловратки в пруду (при половом смысл не меняется, зато рассуждать сложнее). И допустим, что все они были одинаковы, и вдруг у одного из них появляется нейтральная мутация (то бишь не отражающаяся на его скорости размножения). Ежели бы каждый из них всегда рождал ровно одного потомка и никогда большее или меньшее их количество - эта мутация всегда была бы представлена в популяции в единственном экземпляре. Но понятное дело, что в реальности так никогда не происходит. Вследствие чисто случайных причин всегда какие-то организмы будут давать больше потомства или меньше, даже ежели они все одинаковы. Теперь вернёмся к нашему мутанту. Он может вовсе не оставить потомства, и тогда мутация исчезнет из нашего генофонда. Но он также может оставить двух или более потомков, и тогда присутствие его генотипа возрастёт. И ежели мы рассмотрим череду поколений, то количество мутантов в ней будет изменяться, точнее испытывать случайное блуждание. Этот процесс называется
дрейф генов.
Скорее всего, рано или поздно численность нашей мутации обратится в ноль. Однако существует хотя и малая, но ненулевая вероятность противоположного исхода - что мутант вытеснит исходный тип. Как показывают математические модели, вероятность этого события в точности равна доле, занимаемой мутацией в генофонде. Ежели у нас миллион коловраток, а мутировала одна, то она завоюет всю популяцию в одном случае из миллиона. Среднее число поколений, необходимое для этого, по порядку величины приблизительно равно численности популяции. То бишь наша коловратка завоюет весь пруд (ежели завоюет) приблизительно за миллион поколений.
Таким образом, у нас одновременно идут два процесса - возникновение мутаций и их закрепление/исчезновение за счёт генетического дрейфа. Зная скорости этих процессов, можно оценить и полиморфизм, то бишь насколько разнообразны будут особи в популяции, точнее - какова вероятность встретить "редкую" букву в конкретной позиции.
С той моделью, которая у меня есть, скажем, для популяции в 100 тысяч особей и мутации в 2*10^-8 - вероятность найти редкий нуклеотид в данной позиции будет 2*10^-7. Причём с ростом популяции эта вероятность немного растёт. Численности в несколько миллиардов моя программа, к сожалению, не берёт, но экстраполяция говорит, что для человеческой популяции полиморфизм будет порядка 5*10^-7 на нуклеотид, или 1500 мутаций на человека. Ежели кому интересно - можете проверить по научным статьям, я этого не делал, но знаю, что надо искать single nucleotide polymorphisms. Также повторю, что это нейтральный случай, по идее в реальности должно быть поменьше.
На эту тему (и вообще на тему теории эволюции) рекомендую посмотреть
лекции профессора А. С. Кондрашова. Правда, они для биологов, а не для креационистов, но там хорошо разбираются такие, казалось бы, простейшие вещи, но которые важны для понимания теории эволюции и зачастую этого понимания не находят.