|
Девочка в зеленом пальтишке и неуместных красных варежках идет по
улочке, мурлыкает под нос, сметает носочками ботинок снег и широко
улыбается. А вдоль дороги стоят деревья: зимние, тонкие, хватающее
бледное небо черным кружевом паутинных ветвей. Нищие деревья, голодные
до света и тепла, стоят на паперти улицы, по которой идет девочка. Идет в
мой дом. Звонок. Открываю. Раскрасневшиеся щеки, озорные глаза и на
шапке тает снег. А в красных варежках — ветки. Самые обычные ветки.
Смотрю на этот нелепый веник, а она протягивает их мне — как огромное
сокровище. Зачем же ты, девочка? Зачем пришла ты в мой дом? Разве не
чувствуешь ты, что свет здесь давно погас, что все остыло, покрылось
инеем, уснуло, замерзло? Зачем тянешься ко мне своим горячим личиком,
зачем целуешь в бледные, сжатые губы? Темно в моем доме, зябко и тихо.
Посмотри, во мне самом не осталось того, что так пело, что тянуло тебя
ближе — танцевать душой под это пение. Зачем этот букетик, этот смешной,
неумелый подарок? Стою, ищу слова и смотрю на маленькие веточки в
красных рукавичках, на маленькое солнышко в ее глазах. А она щебечет без
остановки, она то смеется, то строго морщит нос, она стряхивает пыль,
ищет вазу, шумит и живет. И дом тоже нехотя оживает, начинает дышать.
Вот и сердце забилось. Мое? Я не знаю. А она не замечает этого, ставит
свой букетик в воду и радуется. Просто так. Просто потому что она такая.
А на принесенных ею ветках — почки. На улице февраль, а на них почки. И
тогда я понимаю: в этих тоненьких веточках заключено обещание будущего.
Не слабая надежда, а бесконечная уверенность в нем. И именно в этом дар
этой девочки, именно это она принесла в мой дом. И я ловлю себя на том,
что тоже улыбаюсь. Счастье мое… Слышу тебя, понимаю. Спасибо тебе.
Просто я иногда перестаю верить, что зима закончится. А она всегда точно
знает, что впереди — весна.
Аль Квотион
|
